Ночной кошмар железного любовника. Дарья Донцова: Ночной кошмар Железного Любовника Читать онлайн Ночной кошмар Железного Любовника

Чтобы подкова принесла тебе удачу, прибей ее к своей ноге и паши, как конь, от восхода до заката.

Я отошла от письменного стола, приблизилась к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. На дворе конец декабря, солнце садится очень рано, все лошади уже уютно устроились в своих конюшнях, поели и мирно спят, а я… обернувшись и горестно вдохнув, устремила печальный взор на столешницу, где немым укором мне, автору, лежала неоконченная рукопись. Хотя слово «неоконченная» в данном случае неуместно, потому что новая книга, если уж быть откровенной, совсем не написана. То есть вообще никак не написана, даже практически не начата. Я нацарапала на первом листе три слова: «Таня Злотникова была…» – и все. Кто такая эта Таня? Кем она станет в моем новом детективе? Нужна ли госпожа Злотникова в сюжете? И вообще, какой сюжет будет у еще не рожденного детективного романа? Ох, зачем Костик уехал и оставил меня одну накануне Нового года?

Последний вопрос, впрочем, никак не относится к творческой деятельности, и на него есть четкий ответ: мой любовник Костя – почтительный и заботливый сын. Дело в том, что его мама, Аллочка, адептка здорового образа жизни, поэтому каждый год в двадцатых числах декабря Костик везет ее в крохотную швейцарскую деревушку, где купил небольшой дом, и они проводят почти месяц на лоне природы. Алла уверяет, что каникулы в Альпах заряжают ее здоровьем на следующие двенадцать месяцев, но только если она едет туда вместе с сынулей. А если Костя по какой-нибудь причине не сможет составить ей компанию, она непременно заболеет и скончается в муках. Традиция посещать Швейцарию и справлять там сначала католическое Рождество, потом Новый год, затем вновь появление на свет младенца Иисуса, но уже по версии Русской православной церкви, и в конце концов завершать затянувшиеся праздники песенкой «Дед Мороз к нам идет, всем подарки он несет» в ночь с двенадцатого на тринадцатое января, зародилась в семье Фокиных давно, когда Костик обо мне даже не слышал. Ясное дело, никто не собирается ради меня ломать устоявшиеся привычки.

Только не подумайте, что Аллочка принадлежит к биологическому виду «свекровь простая, злобная» и регулярно повторяет своему сыночку: «Жены приходят и уходят, а мать одна на всю жизнь. Я совершила подвиг – родила тебя. А что сделала чужая баба?»

Нет, Алла вполне милый, даже деликатный человек, а я не являюсь законной супругой Кости, в загс он меня не водил. Поэтому он совсем не обязан думать о моем психологическом комфорте и задаваться вопросом, где и с кем писательнице Арине Виоловой предстоит пить шампанское тридцать первого декабря.

Почему Костя не пригласил меня на берег Женевского озера? Вы разве не поняли? Они с мамой всегда летают в деревеньку Буа исключительно вдвоем, не берут с собой даже брата-близнеца Кости. Хотя, если уж совсем честно, Аллочка обожает исключительно старшенького мальчика. Впрочем, тому, кто издал свой первый крик через десять минут после него, тоже достает внимания и заботы, но вот любит она лишь Константина.

Я потрясла головой и приказала себе: Вилка, очнись, хватит думать о чужих семейных привычках и проблемах. Если что-то невозможно изменить, надо воспринимать это что-то как само собой разумеющееся. Главное – ни в коем случае не расстраиваться. На твоем пути неожиданно возникла бездонная пропасть и хочется зарыдать от отчаяния? Но ведь от слез мост не построится! Лучше попытаться соорудить его или искать обходной путь, а поревешь потом, когда благополучно преодолеешь преграду. Проблемы надо решать, а не топить их в собственных слезах.

Так, дорогая, иди, завари себе кофе, чай, какао, не знаю, что еще, умойся и начинай писать книгу. К тому же встреча Нового года в одиночестве совсем недурная вещь. Если подумаешь – увидишь одни плюсы: не надо тратить деньги на укладку и макияж, на новое платье, туфли и подарки для тех, с кем сядешь за праздничный стол; не придется резать салат, слушать длинные глупые тосты, пялиться в телевизор, где по всем каналам будут мелькать одни и те же давным-давно надоевшие лица. Нет, на сей раз я лягу на диван в уютном халатике, включу себе романтическую комедию, возьму с собой миндальное печенье и угощусь черносмородиновым ликером. Зато никто не закричит над ухом: «Вилка! Как ты можешь пить эту липкую дрянь? На-ка вот, глотни шампусика! Ну же, давай, до дна, на счастье!»

Я терпеть не могу шампанское. Любое – дорогое, дешевое, российское, импортное, брют или сладкое. У меня от него изжога и икота потом до утра.

Короче, Новый год в одиночестве – прекрасная вещь! Мне будет лучше всех! Всегда мечтала провести ночь на первое января в уединении!

Я быстро схватила пульт и включила телевизор. Что бы сейчас ни показывал ящик, буду смотреть в него с большим интересом. Главное, не думать о всякой ерунде.

Экран стал нежно-зеленым, появилась очаровательная блондинка и со счастливой улыбкой на устах, накрашенных розово-перламутровой помадой, заголосила:

– Программа «Тайны и скандалы недели», с вами Котя Любопытная…

Мне тут же расхотелось рыдать. Ну надо же, как удачно я нажала на кнопку! Котя Любопытная в данный момент самый нужный человек в моей жизни! Никогда ранее я не смотрела передачу, посвященную сплетням, но, полагаю, она намного лучше новостей, от которых мороз пробирает по коже. Вот скажите, почему готовящие их бригады не замечают в стране ничего хорошего? Отчего телевизионщики постоянно делают репортажи только о стихийных бедствиях, катастрофах, преступлениях и пугают наивных зрителей пророчествами о неминуемой смерти всех россиян от голода, холода и экономических кризисов?

Я села в кресло и приготовилась услышать о том, как некая певица отбила мужа у своей подруги. Хотя, вполне возможно, сейчас сообщат о драке между журналистом и представителем шоу-бизнеса. Я не поклонница желтой прессы, но сегодня мне просто необходима порция глупостей, и чем невероятнее они будут, тем лучше.

Из динамиков зазвучал марш Мендельсона. Я пришла в восторг. Свадьба! Прекрасно, полюбуюсь на красивые платья, многоярусный торт и улыбки счастливых людей.

– Вчера в небольшом французском городке Экс-ан-Прованс в обстановке секретности отмечалась свадьба бизнесмена Константина Фокина и Влады Карелиной, дочери владельца издательского холдинга «Май», – затараторила ведущая.

Я чуть не выпала из кресла, услышав имя жениха, но потом перевела дух. Мой Константин сейчас находится в Швейцарии вместе с мамой. Просто у него обнаружился полный тезка.

– Константин Фокин удачно совмещает бизнес и творчество, – с усердием вещала Котя Любопытная, – под псевдонимом «К. Франклин» он выступает как фотохудожник.

Я вцепилась в подлокотники и замерла с открытым ртом.

– Невеста – начинающая киноактриса, – журчало с экрана, – сейчас она снимается в фильме, который спонсирует ее отец-миллиардер. Брак Фокина и Карелиной, келейно заключенный перед самым отлетом пары во Францию, оказался полнейшей неожиданностью для светской Москвы, которая сразу заговорила о слиянии капиталов. Почему Константин и Влада не захотели устроить пышный праздник? Ну, уж не из-за отсутствия средств на веселую пирушку, ха-ха… Только наша программа «Тайны и скандалы недели» покажет вам репортаж из загса. Просим извинения за качество съемки, она велась при помощи айпада.

Экран мигнул. Я увидела одну из машин Кости, тот самый джип, на котором не раз ездила вместе с ним. Дверцы открылись, появились Франклин и стройная девушка в нежно-розовом костюме. Они проследовали в здание, где их встретила толстая тетка с «башней» на голове. Кадры сменяли друг друга. Большой зал, письменный стол, раскрытая амбарная книга, рука Кости, расписывающаяся на странице, тоненькие пальчики с безупречным маникюром и кольцом, украшенным большим брильянтом, берут ручку…

– Прямо из загса новобрачные проследовали во Внуково, где их ждал частный самолет, – захлебывалась от восторга Котя Любопытная. – Во Францию вместе с молодоженами улетели: Алла, мать Константина, Ника, сестра Влады, а также ее родители. Как нам сообщил заслуживающий доверия источник, Фокин с супругой вернутся в Москву пятнадцатого февраля. Вот тогда я непременно задам им много вопросов.

– У Вали украли сумку, – напомнила я.

– Это она сказала! – разозлилась Тоня. – Надо же, а Агатка так хорошо к Михеевой относится… Вечно ей одежду дает бесплатно, помогает во всем… А Валентина отплатила подружке по полной программе.

– Странная ситуация, – перебила я. – Зачем Михеевой прибегать к Анатолю домой, если она запланировала свидание с Севой? И Железный Любовник мог придумать другой повод для отлучки. Но он сказал, что Валя попросила проводить ее от маршрутки до квартиры. Глупо как-то.

– Придумать другой повод? – повторила Тонечка. – Какой? Севка не врач, не полицейский, не секретарь при чрезвычайно занятом бизнесмене, не журналист, а местный композитор. Его не могут срочно, причем незадолго до полуночи, вызвать на службу.

Я подняла руку.

– Тише, не горячись. Согласна, в этой ситуации много странностей. Например, такая: зачем вызывать любовника поздним вечером на встречу? Похоже, желание пообщаться с Всеволодом пришло к Михеевой стихийно, иначе б они заранее договорились, и он изобрел бы веский повод, чтобы удрать из дома. И уж совсем не ясно, почему Валя прибежала к Агате. В чем смысл ее поступка? Михеева закрутила роман с Севой и, естественно, ничего не сказала подруге о своих отношениях с ее мужем. Вчера вечером случилось нечто, заставившее Валентину срочно вызвать Севу. Наверное, это было что-то очень важное, раз девушка побеспокоила любовника поздно вечером. Да еще в тот день, когда Анатоль запланировал репетицию капустника. И вот что интересно! Всеволод, человек не особенно заботливый и нежный со своими женщинами, не послал Валю по известному адресу, а поспешил к ней. Железный Любовник, похоже, был крайне взволнован, раз, чтобы убежать из дома, ляпнул первое, что пришло в голову. Думаю, Сева был основательно напуган. Вопрос – чем?

Тоня вскинула подбородок.

– А здорово они шифровались! Никому и в голову не взбрело Севу с Валькой парочкой считать. Раньше-то наш супермужчина не прятался, открыто новый роман заводил, а старой пассии говорил: «Покедова, мон амур». С Агатой он хорошо жил, никогда с ней не ругался, даже чай приносил, комплименты говорил. Я уж было поверила, что черного кобеля все-таки можно отмыть добела. Ошибочка вышла. Вот удар для Агаты! Одним махом и мужа, и лучшей подруги лишилась. Может, ее наследство утешит?

– Разве Сева богат? – усомнилась я.

– Его мать, Ирина Глебовна, когда сын еще в школе учился, умом тронулась, – пустилась в пояснения Тонечка. – Про Анатоля можно разное думать, но когда Ирина совсем обезумела, он ее пристроил в пансион, где та и жила до февраля нынешнего года. А Севку к себе забрал. У Ирины Глебовны от отца, известного ученого, осталась шикарная пятикомнатная квартира на Патриарших прудах. Анатоль живо оформил над Ирой опекунство, хоромы сдал, а деньги, вырученные за аренду, отдавал за содержание матери сына. Хотя…

Антонина на секунду примолкла, а затем продолжила:

– Вообще-то я не в курсе финансовых вопросов. Может, и не все бабки на оплату интерната шли, Анатолю кое-что и на личные желания оставалось? В феврале Ирина Глебовна скончалась. Поскольку брак их с режиссером никогда не оформлялся, Анатоль ей по закону никто, а Всеволод единственный родной сын. Через полгода после кончины матери он стал полноправным владельцем апартаментов. И кому они теперь достанутся?

– Анатолю и Агате, – предположила я.

– Нет, одной вдове! – заявила Антонина.

– Отец имеет права на имущество сына, – возразил Пономарев.

– Фокус в том, что Анатолий Сергеевич никогда официально не признавал мальчика своим ребенком, – объяснила Тоня. – Фамилия у Всеволода Авдеев, отчество Анатольевич, но это ни о чем не говорит.

– Режиссер взял сына к себе жить, но не стал оформлять отцовство? – поразилась я. – Почему?

Тоня пожала плечами.

– Вопрос не ко мне. Анатоль человек со странностями. А теперь Сева умер, и квартира перейдет к Агате. Представляешь, сколько стоят пятикомнатные хоромы на Патриарших?

Дверь в спальню распахнулась без стука.

– Хочу знать, что случилось с моим мужем, – сердито сказала с порога Агата. – Почему мне ничего не рассказывают?

Гриша отвел глаза в сторону.

– В случае насильственной смерти…

– Мне плевать! Я хочу знать правду! – заорала молодая вдова. – Немедленно, сию секунду! Что произошло с Севкой?

Меня покоробило имя «Севка» в ее устах, и я сухо произнесла:

– Горе, как правило, плачет.

Вдова на секунду замерла, потом закричала:

– Что она говорит?

– Вы сейчас плохо изображаете скорбь, – спокойно заметила я. – Кстати, Азамат уже в курсе? Ваш любовник знает о кончине законного супруга? Впрочем, глупый вопрос. Естественно, Азамат слышал об этом.

Лицо торговки разом осунулось. Тоня и Григорий с нескрываемым удивлением уставились на меня, а я продолжила:

– Дорогая Агата, если мужчина погибает при странных обстоятельствах, то первой под подозрением оказывается его жена. И вот интересно, очень часто это самое подозрение перерастает в уверенность. Милые, верные, заботливые дамочки частенько отправляют на тот свет горячо любимых мужей. Что вы говорили Азамату, помните?

Агата молчала. Я укоризненно сказала:

– Глупо отрицать знакомство с парнем. Кстати, он очень красив, моложе вас, а на фоне Севы и вовсе смотрится Аполлоном. Азамат всем хорош, одна беда – он нищий, работает на рынке в лавке Маши, малюет ужасные картины вроде «Змей в сосновом лесу». Так вы вспомнили свою беседу с юношей? Она состоялась совсем недавно, буквально час назад.

Агата продолжала стоять столбом, не издавая ни звука. Но было видно, как ее правая ладонь, засунутая в карман юбки, вздрагивает, тонкая ткань не могла скрыть нервных движений пальцев. Я подошла к Агате почти вплотную.

– Ваше нежелание говорить вполне понятно. Ладно, я сама передам содержание вашего разговора. Азамат жаловался, что устал прятаться, встречаться с вами тайком. А вы сказали, надо подождать, придет и на вашу улицу праздник, пойдете рядом не таясь, взявшись за руки. Но Азамат продолжал хныкать, и вы тогда произнесли: «Уже все. Сейчас черти в аду получили его черную душу. Но нам надо соблюдать осторожность, мое имя никак не должно быть связано с его смертью. Будем ждать полгода». Вроде так. Я ничего не напутала? У меня хорошая память, однако изложить дословно всю беседу сложно. Но можно прослушать запись на диктофоне, я всегда ношу его в сумке и включаю, если надо. В другой раз, когда решите вести откровенный диалог, внимательно проверьте, нет ли неподалеку чужих ушей. Останься Всеволод в живых, я бы никогда не разболтала о вашей тайне, не мое дело, с кем вы спите. Но сын Анатоля убит, вы наследница роскошной квартиры в центре Москвы, которая, по самым скромным подсчетам, стоит несколько миллионов. Не рублей, конечно. И вы обещали Азамату, что скоро будете гулять вместе с ним открыто по улицам. Боюсь, вы обманули парня. Думаю, вам теперь удастся погулять лет через десять-пятнадцать. И убийца никогда не получает имущества своей жертвы. Зря собираетесь ждать полгода, чтобы вступить в права наследства.

Григорий вскочил, одним прыжком преодолел расстояние от кровати до превратившейся в каменную статую Агаты и выдернул ее руку из кармана. Пальцы вдовы сжимали включенный мобильник.

– Ё-мое! – воскликнула Тоня. – Она нажала на кнопку быстрого набора, и кто-то слышал наш разговор!

Гриша сделал попытку выхватить сотовый, но Агата уронила трубку на пол, а потом со всего размаха наступила на него ногой. Послышался треск.

Пономарев укоризненно покачал головой.

– Да, с таким поведением твоему адвокату плохо придется. Это похоже на признание вины и попытку спасти подельника. Молчишь? Негодная тактика, давай лучше сотрудничать. И зря мобильник уничтожила, телефонная компания живо выдаст номер, который ты сейчас активировала. Ну-ка, не двигайся…

Гриша высунулся в коридор и крикнул:

– Сергей, Леня, проводите задержанную в машину! Поговорим с ней в отделении.

Я отошла к креслу, села, подняла голову и столкнулась взглядом с Агатой. В глазах ее плескалось такое отчаяние, что мне стало не по себе.

Спустя минуту два крепких парня увели вдову, Пономарев ушел вместе с ними. Мы с Тоней остались вдвоем.

– Ну ты даешь! – встрепенулась она. – Раз, и делу конец.

– Как-то уж слишком быстро и ловко получилось, – пробормотала я. – И если дотошно разбираться, улик-то нет. Да, я записала разговор Агаты с Азаматом, но он ничего не доказывает, кроме того, что у нее есть молодой красивый любовник. Опытный адвокат легко выручит Агату. И разбитый телефон не подтверждает ее виновности в смерти мужа. Мне не стоило налетать на жену Севы с обвинениями.

Двоюродная сестра села на ручку кресла и обняла меня.

– Ты поступила совершенно правильно, застала Агату врасплох. Она не ожидала этого и выдала себя.

– Агата молчала, – напомнила я.

– То-то и оно! – кивнула Антонина. – Невиновный стал бы возмущаться, потребовал присутствия адвоката, устроил скандал, бросился на обвинителя с кулаками. Агата же вела себя иначе. Да еще тайком позвонила своему любовнику, чтобы его предупредить: смывайся, милый, нас раскрыли. Ты молодец!

Но у меня почему-то с каждой минутой делалось все тревожнее на душе, а перед глазами стояла Агата, снова виделось отчаяние на ее лице.

Тоня, очевидно, поняла мое состояние и решила сменить тему разговора.

– Мы с Гришкой учились в одном классе. Он был жуткий двоечник и в придачу боялся отвечать у доски. А я получала сплошные пятерки. И вечно выпрыгивала из-за парты, ныла: «Ну спросите меня! Я знаю урок наизусть!»

В конце концов Анна Николаевна, классный руководитель, решила использовать излишне активную ученицу – велела мне взять над Пономаревым шефство и подтянуть его по всем предметам. Я принялась за дело и преуспела. Ой, если расскажу, как я его заставляла параграфы учить! Уговоры не помогали, я Григория била всем, что под руку попадало, один раз с такой силой треснула его по спине стулом, что тот развалился, пришлось Гришке склеивать. И стесняться я его отучила, приказала: «Вышел к доске, только на меня смотришь, если киваю – все о’кей! Начну хмуриться – ты чушь порешь». Он послушался, так мы до десятого класса и работали. Иногда я ему рожи корчила, и Пономарев во время ответа ржать начинал, получал замечание. Но я своего добилась, парень перестал конфузиться. И в милицию Гришка по моей указке отправился. Вернулся из армии и спрашивает: «Тонь, чего дальше-то делать? В институт не поступлю, забыл уже, что в школе учил. Может, шофером устроиться?» Мне его идея показалась тупой. Какая карьера у водителя, кем он может стать после долгих лет работы? Заведующим гаражом? Старшим дальнобойщиком фирмы? Атаманом таксистов? Пораскинула я мозгами и отправила его учиться на милиционера. А потом его в Ковалеве, по месту жительства, на службу взяли, и он в академию МВД поступил. Господи, сколько я с ним билеты зубрила! Сама получила высшее образование, только диплома нет. Зато теперь Гриша начальник в нашем околотке, утер нос всем, кто его в детстве из-за мамаши-алкоголички дразнил.

– Вы были в одном детдоме? – спросила я. – Кстати, а почему тебя при наличии стольких родственников сдали на воспитание государству? Уж извини за любопытство.

– Моя мама умерла, когда я пошла в первый класс. Отца никогда не видела, – пояснила Тоня. – Я тебе уже говорила, у Анатоля было трое детей, все от разных женщин. Режиссер никогда брак не оформлял и о своих любовницах не распространялся. Кто была моя бабушка, понятия не имею, мама о ней ничего не говорила. Мы жили в крохотной квартирке напротив театра, родительница работала бухгалтером, была честной, спокойной женщиной, очень замкнутой, из нее не удавалось и слова лишнего вытянуть. То, что у мамули была сестра Светлана Алексеевна Коломийцева, позор семьи, уголовница, я узнала, уже будучи взрослой. «Опозорила она нас, – сказала мне Офелия, – с подростковых лет гуляла, пила, в компанию плохую затесалась. Мать ее вышла замуж за Лешку Коломийцева, тот непутевую девчонку удочерил, дал мерзавке свою фамилию, отчество. Но все равно люди-то знали, чья кровь в жилах Светки течет. Анатоль и не скрывал, что девочка от него. Очень нам неприятно было, когда Светлану в восемнадцать лет арестовали. Потом она в Ковалеве появилась, пришла к Анатолю, давай плакать: «Ты мой родной отец, помоги, дай денег, купи квартиру». Но брат ее прогнал. И правильно поступил». Вот прямо так Офи и говорила.

Тоня чуть сгорбилась.

– Извини, что такое про твою маму рассказала, но это правда. Я Светлану никогда не видела, а вот деда отлично знала, потому что мы жили через дорогу и я часто заходила к Анатолю. Вроде я нравилась и ему, и Офелии с Пенелопой, но, когда маму похоронили, они не захотели взять меня к себе, сдали в местный интернат.

– Севе повезло больше, – заметила я.

– Не знаю, – серьезно ответила Антонина. – Дядя никогда не распространялся о своем детстве, мы с ним не дружили, хотя у нас не такая уж большая разница в возрасте. Всеволод родился намного позднее моей мамы, скорее он мне в старшие братья годился, но никогда таковым не являлся. Вот Гришка другое дело. Пономарев меня аки верный пес защищал, в обиду не давал, его даже старшие ребята боялись. В интернате жизнь, как на зоне: надо найти кореша и стоять с ним против всего мира спина к спине.

– Удивительно, что ты поддерживаешь отношения с людьми, которые тебя маленькую, как приблудного котенка, из дома вышвырнули, – сказала я.

– Нет, это не совсем так, – улыбнулась Тоня. – Меня забирали на субботу-воскресенье, на каникулы и праздники, покупали одежду, сладости. Офелия и Пенелопа частенько заходили в детдом, интересовались моими успехами. Помню, мне лет десять было, когда Пени со мной откровенно поговорила, как со взрослой. «Анатоль гений, – сказала она, – ему для работы необходима тишина. Ты бегаешь, шумишь, мешаешь деду. И мы все ходим на работу, некому за тобой в течение дня приглядеть, лучше тебе пока в интернате пожить. Мы тебя очень любим, желаем добра, не бросаем. Если случится неприятность, только позови, мигом примчимся». И знаешь, я это совершенно нормально восприняла, никогда не испытывала комплекса сироты, считала себя внучкой Анатоля на удаленном воспитании.

– Отличное выражение – удаленное воспитание, – хмыкнула я.

– Вот Гришка был брошен, – словно не слыша моих слов, продолжала Тонечка. – Его мать лишили родительских прав за пьянку, и вскоре она умерла. Отец неизвестен, к Пономареву никто в детдом не приходил, в гости не приглашал. Я его пару раз к Анатолю привела, но потом Офи попросила: «Тонечка, мальчику у нас лучше не бывать. Если хочешь его порадовать, можешь принести другу конфет или кусок торта, нам еды не жаль. Но приголубить паренька в семье мы не сможем. Незачем внушать ему несбыточные надежды, еще подумает, что Анатоль хочет над ним опекунство взять».

Антонина повернулась к окну.

– Вот Сева, тот ни разу в интернат не зашел. Он меня недолюбливал. При отце и тетках всегда был вежлив, а если случайно тет-а-тет сталкивались, норовил ущипнуть, вроде в шутку, но очень больно, с вывертом. Или за волосы таскал со всей силы. Один раз целую прядь выдрал, и я пожаловалась Пени. Севку, несмотря на то, что он был большой, а я маленькая, извиниться заставили и наказали. А на следующие выходные, когда я снова к Анатолю в дом пришла, Всеволод меня в кладовке поймал, руки мне заломил и прошипел: «Еще раз наябедничаешь, глаза выколю и язык вырву». Ой, я так перепугалась! Ночь спать не могла, тряслась в кровати, от каждого шороха в ужас приходила, ждала Севку с ножницами или ножом. Наши с ним отношения окончательно разладились, поэтому я в Москву учиться удрала, в общежитии жила, хотя могла в Ковалеве остаться. Но все плохое в конечном счете оборачивается к лучшему. Сейчас бы я прислуживала Анатолю, работала на него, как Сева. А год назад дядя передо мной неожиданно извинился: «Прости, Тонь, дурака я в детстве валял. Пойми меня правильно – я отца обожал и к тебе ревновал. Ну, полный идиот! Ты совсем маленькая была, а я уже почти взрослый. Но ума мне не хватало. Не сердись, давай забудем прошлое. Мы самые близкие родственники, нам положено любить друг друга».

Подруга замолчала.

– И ты его простила? – спросила я.

Антонина улыбнулась.

– Сказала, что не помню никаких разногласий, считаю его прекрасным человеком, а в детстве все глупые. Да, я его простила. Но отчего-то никак не получается заплакать, когда думаю, что Севы уже на свете нет. Я злопамятная сволочь, да?

– Это шок, – сказала я, – слезы придут позднее.

Тонечка потерла виски ладонями.

– Может, и так. Я долго думала, почему Анатоль по-разному относился к своей родне. Сестры, Офелия и Пенелопа, сын Сева с ним жили, а дочь Нина отдельно? Про Светлану не говорю, она была отрезанный ломоть, удочерена отчимом, да еще уголовница. Ясное дело, он постарался от нее дистанцироваться, не захотел помогать. Хотя ведь любой может совершить ошибку. Вероятно, протяни Анатоль старшей дочке руку в трудную минуту… Ладно, не будем о грустном. Но моя мама была очень положительным человеком, а отец ее только на праздники звал. А потом я узнала: Офи и Пени артистичные натуры, прекрасно поют, танцуют. Офелия стихи пишет, их местная газета публикует, Пени картины рисует, ее выставки в библиотеке, где она работает, устраивают. Всеволод с пяти лет на рояле играл, его в Ковалеве чуть ли не Моцартом считали. На все городские праздники в театре устраивали концерты – кстати, эта традиция сохранилась по сию пору, – артисты перед администрацией Ковалева и жителями выступали. И кто среди постоянных участников? Офелия свои вирши читает, Пенелопа в хоре запевает, Сева на рояле бренчит. Все талантливые, яркие, и всех их Анатоль под себя подмял. Сестры у него вместо домработниц, сын на побегушках. А моя мама обычный бухгалтер, человек не творческий, гордиться нечем, но очень самостоятельная, не захотела перед отцом на цирлах стоять, вот Анатоль ее и недолюбливал. И я тоже безо всяких талантов, поэтому оказалась в интернате. Деду нравятся лишь яркие натуры. А вот Федя унаследовал музыкальные способности Севы, и Авдеев-старший его пригрел. Правда, все равно ненадолго, надоел ему мальчик.

Виола Тараканова. В мире преступных страстей - 32

Глава 1

Чтобы подкова принесла тебе удачу, прибей ее к своей ноге и паши, как конь, от восхода до заката.

Я отошла от письменного стола, приблизилась к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. На дворе конец декабря, солнце садится очень рано, все лошади уже уютно устроились в своих конюшнях, поели и мирно спят, а я… обернувшись и горестно вдохнув, устремила печальный взор на столешницу, где немым укором мне, автору, лежала неоконченная рукопись. Хотя слово «неоконченная» в данном случае неуместно, потому что новая книга, если уж быть откровенной, совсем не написана. То есть вообще никак не написана, даже практически не начата. Я нацарапала на первом листе три слова: «Таня Злотникова была…» - и все. Кто такая эта Таня? Кем она станет в моем новом детективе? Нужна ли госпожа Злотникова в сюжете? И вообще, какой сюжет будет у еще не рожденного детективного романа? Ох, зачем Костик уехал и оставил меня одну накануне Нового года?

Последний вопрос, впрочем, никак не относится к творческой деятельности, и на него есть четкий ответ: мой любовник Костя - почтительный и заботливый сын. Дело в том, что его мама, Аллочка, адептка здорового образа жизни, поэтому каждый год в двадцатых числах декабря Костик везет ее в крохотную швейцарскую деревушку, где купил небольшой дом, и они проводят почти месяц на лоне природы. Алла уверяет, что каникулы в Альпах заряжают ее здоровьем на следующие двенадцать месяцев, но только если она едет туда вместе с сынулей. А если Костя по какой‑нибудь причине не сможет составить ей компанию, она непременно заболеет и скончается в муках. Традиция посещать Швейцарию и справлять там сначала католическое Рождество, потом Новый год, затем вновь появление на свет младенца Иисуса, но уже по версии Русской православной церкви, и в конце концов завершать затянувшиеся праздники песенкой «Дед Мороз к нам идет, всем подарки он несет» в ночь с двенадцатого на тринадцатое января, зародилась в семье Фокиных давно, когда Костик обо мне даже не слышал. Ясное дело, никто не собирается ради меня ломать устоявшиеся привычки.

Только не подумайте, что Аллочка принадлежит к биологическому виду «свекровь простая, злобная» и регулярно повторяет своему сыночку: «Жены приходят и уходят, а мать одна на всю жизнь. Я совершила подвиг - родила тебя. А что сделала чужая баба?»

Почему Костя не пригласил меня на берег Женевского озера? Вы разве не поняли? Они с мамой всегда летают в деревеньку Буа исключительно вдвоем, не берут с собой даже брата‑близнеца Кости. Хотя, если уж совсем честно, Аллочка обожает исключительно старшенького мальчика. Впрочем, тому, кто издал свой первый крик через десять минут после него, тоже достает внимания и заботы, но вот любит она лишь Константина.

Я потрясла головой и приказала себе: Вилка, очнись, хватит думать о чужих семейных привычках и проблемах. Если что‑то невозможно изменить, надо воспринимать это что‑то как само собой разумеющееся. Главное - ни в коем случае не расстраиваться. На твоем пути неожиданно возникла бездонная пропасть и хочется зарыдать от отчаяния? Но ведь от слез мост не построится! Лучше попытаться соорудить его или искать обходной путь, а поревешь потом, когда благополучно преодолеешь преграду. Проблемы надо решать, а не топить их в собственных слезах.

Так, дорогая, иди, завари себе кофе, чай, какао, не знаю, что еще, умойся и начинай писать книгу. К тому же встреча Нового года в одиночестве совсем недурная вещь.

Дарья Донцова

Ночной кошмар Железного Любовника

Чтобы подкова принесла тебе удачу, прибей ее к своей ноге и паши, как конь, от восхода до заката.

Я потрясла головой и приказала себе: Вилка, очнись, хватит думать о чужих семейных привычках и проблемах.

Если что-то невозможно изменить, надо воспринимать это что-то как само собой разумеющееся. Главное – ни в коем случае не расстраиваться. На твоем пути неожиданно возникла бездонная пропасть и хочется зарыдать от отчаяния? Но ведь от слез мост не построится! Лучше попытаться соорудить его или искать обходной путь, а поревешь потом, когда благополучно преодолеешь преграду. Проблемы надо решать, а не топить их в собственных слезах.

– Программа «Тайны и скандалы недели», с вами Котя Любопытная…

Я вцепилась в подлокотники и замерла с открытым ртом.

Я медленно встала, подошла к столу и включила ноутбук. Меня никак нельзя назвать гением компьютерного мира, но найти самый крупный новостной портал я вполне способна.

Перед Новым годом, как правило, ничего особенно интересного не случается, и представители всех СМИ коршунами бросаются на любую новость, которую даже не заметили бы в ноябре. Но бракосочетание крупного бизнесмена и дочери олигарха относится к разряду ВИП-мероприятий. На главной странице открытого мной интернет-издания красовалось набранное крупным шрифтом сообщение: «Константин Фокин отвел под венец Владу Карелину».

Мда-а… Я, как тот муж из старого анекдота, узнала об измене любовника последней.

Константин оформил брак с незнакомой мне Владой? А как же я? У нас прекрасные отношения, мы ни разу не поскандалили, подходим друг другу по всем параметрам. Костя возил меня на дачу к матушке. Правда, во время моего пребывания на фазенде произошли не очень приятные события, но они только сплотили нас с Костиком1
Вилка вспоминает историю, рассказанную в книге Дарьи Донцовой «Фанатка голого короля», издательство «Эксмо».

Аллочка же стала моей подружкой. Перед ее отлетом в Швейцарию я приезжала к ней в гости, мы попили чайку, поболтали о пустяках. Это что же получается? В понедельник Алла мило беседовала со мной, угощала кексами, а во вторник отправилась в загс, а потом во Францию вместе с новобрачными? Мать Константина настолько двулична? Или она ничего не знала о свадьбе сына? И что мне теперь делать?

Я тупо смотрела на экран ноутбука. Постепенно обида уползла в какой-то темный угол души, ко мне вернулась способность мыслить. Злиться на Костю я не имею ни малейшего права, он мне не муж, клятв верности мы друг другу не давали. А то, что ложились в одну постель… Я постаралась не зареветь. Ну какой смысл в рыданиях? От плача опухнут глаза, я стану похожа на поросенка, больного насморком, ни красоты, ни душевного спокойствия лавина слез не принесет. Может, позвонить Константину и…

Додумать мысль до конца мне не удалось – рука сама собой схватила телефон и набрала отлично знакомый номер. Отправляясь в Швейцарию, Костя предупредил, что его мать любит спокойно проводить время, ей не по вкусу звонки, которые отвлекают сына от общения с ней. И я за два дня ни разу не сделала попытки соединиться с Франклином. Но сейчас, когда…

– Алло! – раздался в трубке мелодичный женский голос. – Слушаю.

– Наверное, не туда попала, – пробормотала я.

– Вероятно, – засмеялась незнакомка. – А кого вы ищете?

– Константина Фокина.

– Он отошел ненадолго, – прочирикало контральто. – Кто спрашивает моего мужа?

Я сделала глотательное движение.

– Простите, я не знала, что Константин женат.

– Да, женат! – с вызовом воскликнула новобрачная. – А вы кто?

– Журнал «Бизнес-ревю», – сообразила солгать я, – хотелось бы получить интервью от господина Фокина.

– О боже! Хамка! – взвизгнула свежеиспеченная супруга. – У нас свадебное путешествие, не смейте больше звонить. Вот вернемся в Москву, я решу, с кем и когда встречаться котику.

Из трубки полетели короткие гудки. Мне вдруг стало жарко и смешно. Костя терпеть не может, когда кто-нибудь берет его телефон, Фокина коробит, даже если к сотовому прикасается Алла. А еще он всегда подсмеивается над мужьями, чьи жены называют их прилюдно «котиком», «зайчиком», «слоником» и так далее. В придачу он не выносит женщин-грубиянок. Один раз Фокин услышал, как я говорила с одной крайне надоедливой корреспонденткой, желавшей во что бы то ни стало получить от меня комментарий по какому-то незначительному поводу, и, когда наша беседа наконец завершилась, сказал:

– Ты молодец, ни разу не нагрубила нахалке. Женщину украшает умение держать себя в руках.

Ну и женушку нашел себе мой любимый! Я бы никогда не стала разговаривать с журналисткой в таком ключе.

Мне снова стало холодно, в носу защипало. Я сжала кулаки. Стоп, Вилка! Забудь Фокина! Он тебя бросил, начинай жить счастливо без него.

Я вновь потянулась к мобильному – сейчас напрошусь к кому-нибудь на Новый год.

Первым в телефонной книжке попался Антонов Сергей. Давным-давно, когда деревья, как говорится, были большими, а я мыла полы в модельном агентстве и даже не мечтала о карьере писательницы, у нас с Сережкой разгорелся страстный роман, который после полугода бурных любовных отношений превратился в крепкую дружбу. Сейчас я успешная литераторша, Сережа стал крупным чиновником, но мы по сию пору готовы помочь друг другу.

– Алло, – прохрипел Сергей. – Это кто?

– Вилка, – представилась я. – Слушай, мне негде справлять Новый год. Позови меня в гости, а? Эй, почему ты молчишь?

Он ничего не ответил, а я не утихала:

– Короче, я приеду к тебе тридцать первого декабря, и точка. Знаешь, никому не могу признаться, но тебе, Сереженька, скажу честно: на душе так тоскливо, что выть хочется. Не могу одна на праздник остаться. Я тебе не помешаю, посижу тихонько.

Антонов не издавал ни звука. Мне стало обидно.

– Ты не хочешь видеть лучшую приятельницу?

Сергей замычал нечленораздельно:

– Э… э… э…

И тут я догадалась:

– У тебя намечена романтическая вечеринка с новой любовью?

О том, с какой скоростью мой друг юности меняет женщин, ходят легенды, но последний год он жил с милой Танечкой, и все решили, что он утихомирился. И вот вам, пожалуйста!

– А как же Танюша? – спросила я. – Ты ее бросил, да? Ладно, извини за навязчивость, но мне правда очень плохо сейчас.

– Нет! – неожиданно заорал приятель. – С какой стати я должен утешать тебя? Что за дурь пришла тебе в голову? Ик, ик, ик… Отвали навсегда! Ннавссегда! Ик!

На секунду мне показалось, что я ослышалась. Но потом пришло понимание:

– Ой, да ты пьян! А я, Серега, прекрасно знаю, на что ты способен под воздействием алкоголя. Напомнить тебе одну историю? Хотя нет, лучше сообщу о том, что произошло во время нашей зимней прогулки, всем, кого встречу. Прощай, дорогой, счастливого тебе Нового года!

Мой голос сорвался на визг, я отшвырнула трубку и разозлилась еще больше. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. С Сергеем мы знакомы много лет, и мне всегда казалось, что нас связывает крепкая дружба. Сколько раз я помогала Антонову, утешала, советовала, как разобраться в запутанных отношениях с его бабами. Кто сидел около него в больнице, после того как любовницы Антонова подрались и ему в голову угодила табуретка, кинутая одной из ополоумевших баб? Сереже нравятся красавицы со съехавшей крышей, истерички, совершенно не пригодные для нормальной совместной жизни, поэтому, впав в депрессию, он всегда вызывал меня, и я работала психотерапевтом, зализывая душевные раны ловеласа. Напивался Сергей редко, зато, что называется, метко. Может, и правда выполнить свое данное в злую минуту, обещание и разболтать нашу общую тайну, поведать приятелям занимательную историю?

Глава 2

Неожиданно обида на Антонова испарилась. Да, было у нас одно приключение, о котором он предпочитает умалчивать. Более того, он чуть ли не на коленях умолял меня никогда, никому, ни при каких обстоятельствах о нем не рассказывать. Ситуация была не очень приличная, и, думаю, Серега единственный мужчина на Земле, с которым случился такой анекдотический конфуз.

Дело было давно, я и Томочка еще жили вдвоем в крохотной квартирке2
Кто такая Томочка, а также биография Виолы рассказывается в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство Эксмо».

Стоял, как и сейчас, морозный декабрь. Мы с Сергеем возвращались после дня рождения Игоря Новикова – Антонов в ту пору снимал однушку в доме напротив нашего. Вечеринка удалась, выпивки Игоряша выставил немерено, а вот с закуской немного промахнулся, поэтому тарелки быстро опустели, зато алкоголь лился рекой.

Я-то не любительница спиртных напитков, а вот мой приятель не раз опрокидывал рюмку, поэтому собрался домой, будучи уже сильно навеселе. Помню, я даже испугалась, что нас не впустят в метро. Но ничего, обошлось. К тому моменту, когда мы выбрались из подземки, Сергей немного протрезвел и довольно бойко шагал по улице. Но вдруг – до дома было уже рукой подать – он заявил:

– Отлить надо!

И, не обращая на меня внимания, начал расстегивать брюки. Я попыталась остановить его:

– Потерпи, до квартиры идти две минуты. На улице холодно, еще отморозишь свое главное сокровище.

Но, к сожалению, большинство мужчин и на трезвую голову упрямы, чего же ждать от того, кто загрузился спиртным под завязку?

– Отстань, – буркнул Сергей и сделал шаг в сторону газона.

Вернее, он подошел к тому месту, где летом зеленеет трава и растут цветы, а тогда, в декабре, вместо клумбы возвышались сугробы. От тротуара их отгораживала железная труба на столбиках, на высоте чуть ниже пояса человека среднего роста – была в те годы в Москве мода таким образом отделять пешеходную часть от ландшафтной, некий прообраз сегодняшних заборчиков.

Я поняла, что Сергей все равно поступит, как ему заблагорассудится, и деликатно отвернулась, тихо радуясь, что в поздний час на улицах столицы не сыскать милиции. Бравые стражи порядка не очень-то рвутся патрулировать город после полуночи, и я их прекрасно понимаю – правда, вдруг бандит встретится?

Спустя минуту Антонов взмолился:

– Вилка, помоги мне.

– С ума сошел? – возмутилась я. – Надо же такое придумать… Ты у нас маленький? Не способен сам штанишки застегнуть?

– Мне плохо! – захныкал Сергей.

Я повернулась, увидела, что он по-прежнему стоит около железной трубы, и разозлилась.

– Ну, хватит! Я окоченела, ухожу домой. А ты можешь тут ночевать. Считаю до трех и убегаю. Раз…

– Вилка, – простонал Антонов, – скорей, сюда!

– В чем дело?

– Да вот петрушка какая, не могу отойти, – пробормотал Сергей. – Глянь на трубу.

Я посмотрела на покрытую инеем железяку и постаралась не расхохотаться во весь голос.

У мужчин есть орган, который они считают главным. На мой взгляд, хвастаться и гордиться надо умом, талантом, а не… ну, сами понимаете, чем, но сильная половина человечества полагает иначе. Так вот, этой сакральной штукой Сергунчик прилип к трубе. Кто-нибудь из вас в детстве пробовал лизнуть накладной замок ворот гаража, покрытый пушистым инеем? У меня в биографии был такой случай, очень неприятно потом целую неделю есть и разговаривать.

– Как же ты так неаккуратно? – давясь смехом, поинтересовалась я.

– Не знаю, – зашипел Сергей. – Придумай что-нибудь…

– Просто дерни, и пошли домой, – предложила я. – У меня ноги окончательно задубели, на мне же тоненькие чулочки.

– Плевать на твои ноги! – заорал Антонов. – Кому нужны какие-то конечности, когда такая беда приключилась? Что делать?

– Стоять тут, пока не потеплеет, – хихикнула я. – Вроде обещали к середине января повышение температуры.

Приятель обозвал меня дурой, я обиделась, и мы поругались. Потом Серега стал жалобно взывать к моим лучшим чувствам. Я сбегала к себе в квартиру, притащила чайник с теплой водой и благополучно спасла своего кавалера.

На следующее утро Сергей прибежал к нам около семи утра, вызвал меня на лестницу и трагическим шепотом спросил:

– Томке разболтала про вчерашнее?

– Нет, – зевнула я. – Она уже спала, когда я пришла, и пока не проснулась. За завтраком повеселю ее.

– Поклянись, что будешь молчать, – потребовал Сергей.

Я еще немного покуражилась над ним, но потом сжалилась, пообещала никому о курьезе не рассказывать. И до сих пор честно хранила тайну.

Собственно, почему я сейчас вышла из себя? Антонов не обязан развлекать меня на Новый год, у него своя жизнь, собственные планы. Добрый друг не захотел понять, как мне одиноко? Но он же не мой психотерапевт. И очень глупо было напоминать ему про то дурацкое приключение. Нам уже давно не двадцать лет, история с железной трубой не кажется жутким позором, просто забавное происшествие. Зачем я налетела на Антонова? Ответ прост: я обижена на Костю, который бросил меня, как надоевшую игрушку. Надо перезвонить Сергею и попросить прощения. Хотя в данный момент он пьян. Не стоит беседовать с человеком, у которого мозг плавает в коньяке.

Лежащая на столе трубка вдруг ожила. Может, Сергей правильно оценил ситуацию и сам решил связаться со мной? Но из телефона раздалось бойкое стаккато Тонечки:

– Привет! Как дела?

Я сделала глубокий вдох.

– Супер. Я приняла решение разойтись с Костей.

– Почему? – удивилась Тоня.

Я быстро нашла замечательный аргумент:

– Потому. Не сошлись характерами. Он очень огорчен, сказал, что назло мне женится прямо завтра на первой попавшейся особе. Но мне совершенно все равно.

– И с кем ты собралась встречать праздник? – насторожилась Антонина.

– Давно мечтала провести тихий вечер в одиночестве, – живо ответила я. – Очень устала от общения, сколько людей кругом!

– Отлично! – заявила Тоня. – Собирайся, едем к Анатолию.

– Куда? – не поняла я.

– К деду. Объясню по дороге. Поторопись, прикачу к тебе через четверть часа. Возьми с собой ночнушку, платье для вечеринки, ну и всякие мелочи, – приказала Антонина.

Я хотела задать еще пару вопросов, но она отсоединилась.

Я уже достаточно подробно рассказывала о своем детстве и отрочестве, ей-богу, неохота повторяться3
Читайте книгу Дарьи Донцовой «Черт из табакерки», издательство «Эксмо».

Скажу лишь, что до недавнего времени искренне считала: никаких близких родственников у меня, кроме папеньки Ленинида, нет. И вдруг совершенно случайно выяснилось, что у госпожи Таракановой есть двоюродная сестра.